ДОМ НА БЕРЕГУ ОКЕАНА - Страница 93

Кстати, пришла пора прояснить один вопрос, а то некоторые могут усомниться - с чего это вдруг мои аборигены приобрели хоть какое-то трудолюбие? Ведь известно, что жители тропических островов тысячелетиями только и делали, что лежали под пальмами, ожидая, когда прямо в рот свалится порезанный на мелкие дольки и посыпанный специями ананас. А это способствует выработке, понимаешь, вполне определенного отношения к труду…

Может, где-то действительно наблюдалась похожая картина, но только не на тех островах, где я уже побывал. Там людям приходилось пахать от рассвета и до заката, невзирая на возраст и общественное положение. Иначе выжить было невозможно. Вот аборигены и работали на пределе сил, а иногда и с риском для жизни. Например, почему экипаж рыболовецкого плота на Хендерсоне был женским? Да потому, что предыдущий, мужской, унесло в океан за пять лет до моего прибытия на остров! А перед ними был еще один, сгинувший за пятнадцать лет до этого.

Опять же я читал, что где-то растут кокосовые пальмы, где-то финиковые, плюс всякие там хлебные деревья…

Хендерсонские пальмы не давали вообще ничего съедобного, даже сок из них выжать было почти невозможно. Зато если их листья высушить, а потом отбить деревяшками, оставались довольно прочные волокна. Но сколько труда уходило на их получение и сколь умеренным был результат!

У Поля на изготовление из ракушки одного крючка шло примерно двадцать часов работы, а поймать на него можно было несколько мелких рыбок или одну среднюю. Причем Поль был мастером, другие работали дольше, а крючки получались хуже.

Предки островитян привезли с Мангаревы какое-то растение с мелкими, но сладкими клубнями. На Хендерсоне оно не очень прижилось, больно уж мало тут было воды, но к моему появлению все-таки сохранились три с половиной куста, за которыми приходилось непрерывно ухаживать. Разумеется, урожая никак не могло хватить всему племени, но взрослым его и не давали - клубни шли детям.

Поэтому, когда выяснилось, что с моим появлением на Изначальном острове требуются новые, доселе невиданные работы, но зато их результатом станет полная победа над голодом и жаждой, энтузиазма было хоть отбавляй, и пока еще он никуда не делся.

Тот же миф, согласно которому всякие там аборигены генетически значительно глупее европейцев, всегда казался мне насквозь сомнительным, а сразу после получения возможности посещать Хендерсон я убедился, что по крайней мере здесь он полностью несостоятелен. Все мои новые знакомые были сообразительнее, быстрее учились и легче принимали совсем незнакомые им понятия, чем приятели и подруги из Москвы.

Например, считается, что первый иностранный язык выучить довольно трудно, это на третьем-четвертом дело пойдет быстрее. Так вот, к моменту прибытия на остров я знал русский литературный, русский разговорный, английский почти свободно, а также вполне терпимо читал по-немецки. И все равно Ханя быстрее заговорила по-русски, чем я по-полинезийски, хотя до того момента вообще не имела понятия о существовании каких либо иных языков, помимо родного. А ведь меня трудно отнести к дебилам, честное слово.

Более того, девушка уже на третий день смогла нормально общаться с мориори! Несмотря на то, что их древний язык отличался от ее родного даже побольше, чем русский от украинского, например. И с тасманийцами она бойко болтала через неделю после их появления. Мне даже казалось - если устроить островитянам нормальный, учитывающий особенности их жизни, тест на ай-кью, то только Марик наберет меньше сотни, да и то ненамного.

Причем все это имело достаточно правдоподобное объяснение. Пусть в последнее время появились вполне обоснованные сомнения в том, что растения и животные произошли от каких-то предков исключительно по Дарвину, но в том, что естественный или искусственный отбор может оказать очень серьезное влияние на формирование вида, сомневаться трудно. Скажем, если поколение за поколением отбирать среди крыс самых отвратных внешне, тупых и злобных особей, то в конце концов получится порода с доминированием именно этих признаков. Подобное называется негативным отбором, и именно он был одним из определяющих факторов развития европейской цивилизации.

Ведь что там являлось главными элементами риска? Войны и эпидемии! А на войне в первую очередь гибнут не только и даже не столько слабые и неумелые, сколько лучшие - самые смелые, честные и самоотверженные люди. Трусы же и подлецы выживают гораздо чаще. И оставляют потомство, воспитывая его на своих ценностях…

С первого взгляда кажется, что эпидемии, в отличие от войн, не обладают избирательностью, но на самом деле это не совсем так. Власть имущие и просто богатые всегда имели больше шансов выжить. А это опять-таки не те люди, которых можно взять за образец моральных качеств. Судя по современной мне России, дело обстоит с точностью до наоборот, и я сильно сомневаюсь, что в прошлом было иначе.

Предки моих островитян не воевали, эпидемий среди них тоже не было. И тут отбор был положительным - преимущественное право на выживание имели самые полезные для племени люди - то есть сообразительные и трудолюбивые. А также сильные духом - как Поль, например. Кто-нибудь послабее на его месте давно сдох бы, а он сумел выжить, а незадолго до моего появления - и стать практически незаменимым.

Наконец, не следует забывать, что вплоть до середины девятнадцатого века крестьяне были самым многочисленным сословием Европы. Во всех ныне живущих течет крестьянская кровь, включая и немногих сохранившихся настоящих аристократов. А какие свойства помогали выжить крестьянину? Сообразительность? Не всегда, ой как не всегда. Стремление к лучшей жизни для себя и своих детей? Способности к наукам? Не смешите.